Формирование командно-административной системы - Становление и развитие советской государственности (1917 - середина 1980-х годов)

В условиях, когда единоличная власть оказалась в руках И. В. Сталина, а экономика в целом стабилизировалась, рыночные механизмы нэпа власти более не требовались. В течение 1928-1929 гг. произошел полный слом хозяйственной структуры, сформировавшейся в 20-х гг., и начался возврат к командно-административным методам военного коммунизма.

1930-е гг. оказались периодом окончательного формирования командно-административной системы, когда материальные стимулы и экономические рычаги полностью утратили свое значение, а управление экономикой осуществлялось на базе жесткого директивного планирования и распределения с возложением личной ответственности за выполнение плановых показателей. Колоссальное значение приобрела в эти годы система внеэкономического принуждения, сопровождаемая тотальной всепроникающей пропагандой «свобод» и «ценностей» социализма, заверениями власти в скором крушении капиталистического мира и торжестве мировой революции. Обыденностью стали массовые репрессии и бессудные по существу расстрелы «врагов народа», использование бесплатного труда сотен тысяч (а к концу 30-х гг. - и миллионов) заключенных.

Формально сохранявшееся разделение власти на законодательную, исполнительную и судебную ветви (Верховный Совет, Совнарком и органы юстиции) на деле было полной фикцией, так как вся полнота властных полномочий оказалась в руках партийного аппарата, а отправление «правосудия» - в органах политического сыска и репрессий (ОГПУ, НКВД, позднее, после войны, - МГБ и КГБ СССР).

Все это в совокупности резко контрастировало с официально провозглашаемой «победой социализма в отдельно взятой стране», каковая и была официально «закреплена» принятием в 1936 г. Конституции СССР. Под практически полным партийно-идеологическим контролем к этому времени оказались, помимо экономики, культура, искусство, быт и даже личная жизнь граждан СССР.

В результате политический строй советского общества приобрел ярко выраженные черты тоталитаризма с одной партией у власти - ВКП(б), одним «вождем» у партии и народа, одной государственно-общественной формой собственности на средства производства, одной государственной идеологией (марксизмом-ленинизмом) и единой системой государственного насилия для поддержания власти и «порядка».

Главным содержанием экономической политики сталинского руководства в этот период было создание собственной мощной индустриальной базы с преимущественным развитием производства средств производства и решающей долей предприятий военно-промышленного комплекса. Индустриализация страны, осуществленная в ходе первых двух пятилеток (1928-1932 и 1933-1937), была сложным и противоречивым явлением. Ценой невероятных затрат и лишений для миллионов людей в стране была создана мощная промышленная база, обеспечивающая обороноспособность страны и сделавшая СССР экономически независимым. Но это сопровождалось серьезным отставанием в развитии легкой промышленности и, как следствие, консервацией жизненного уровня людей на предельно низком уровне. Преимущественное развитие тяжелой и военной промышленности привело к серьезнейшим структурным диспропорциям в экономике, не преодоленным окончательно и сегодня.

Индустриализация страны находила свое естественное продолжение в коллективизации сельского хозяйства - политике насильственной экспроприации зажиточной части сельского населения и принудительного объединения середняков и бедняков в колхозы. Насильственно изымаемая у крестьян продукция частью использовалась в качестве технического сырья для нужд индустрии, частью экспортировалась за рубеж в обмен на станки и оборудование для строящихся предприятий тяжелой промышленности. Результатом первых лет коллективизации явился голод, унесший, по разным оценкам, от шести до двенадцати миллионов жизней. Колхозная система сельскохозяйственного производства с насильственным, по существу, прикреплением крестьян к месту жительства, низкой урожайностью, феодальной оплатой за труд (трудодни) на долгие годы превратила советскую деревню в самый отсталый и убыточный сектор экономики. Так, годовое производство зерна в 1931-1939 гг. не превышало в среднем 70 млн. тонн, в то время как урожай 1909-1913 гг. колебался на уровне 72,5 млн. Потеря в ходе коллективизации половины поголовья крупного рогатого скота была преодолена лишь к середине 50-х гг.

Таким образом, за десятилетие с 1929 по 1939 г. в экономике и социальном составе населения СССР произошли кардинальные изменения. Численно возрос и стал практически однородным рабочий класс; на смену многомиллионным массам крестьян-единоличников пришло столь же однородное колхозное крестьянство; значительная часть крестьян в ходе строек 1-й и 2-й пятилеток превратилась в рабочих. Полностью исчезли представители «эксплуататорских классов». На смену старой интеллигенции, с ее либерализмом и нравственными исканиями, пришло новое поколение интеллигентов советской эпохи, значительная часть которого была представлена неквалифицированными мелкими служащими и делопроизводителями огромного бюрократического аппарата.

Другим социально-демографическим феноменом стало появление и укрепление партийно-хозяйственной номенклатуры - привилегированной прослойки советского общества, которая постепенно превращалась в особую, отличающуюся от основной массы народа касту профессиональных управленцев. Верхушка номенклатуры, для которой был установлен ряд льгот и привилегий (тайная вторая зарплата - «синие пакеты», спецснабжение, спецсанатории, персональный транспорт и др.), по образу жизни и психологии превращалась в новый класс, фактически живущий эксплуатацией остальной части общества.

Вместе с тем партийно-хозяйственная номенклатура, пользуясь, по сравнению с рабочими и крестьянством, всеми благами жизни, отнюдь не имела права собственности на них - все это давалось как приложение к занимаемой должности и моментально отбиралось при смещении с поста либо аресте. У аппаратчиков всех уровней отсутствие каких-либо правовых регуляторов их статуса порождало полную покорность воле вышестоящего партийного руководства, от которого и зависело обладание чиновником перечисленными благами.

Волна репрессий конца 1930-х гг., на этот раз направленная на представителей аппарата (главным образом старой, «ленинской» его части), в значительной степени обновила эту специфическую прослойку, еще крепче привязав ее к «вождю» - на этот раз узами страха за свою судьбу.

Последствия сталинщины для судеб страны были крайне тяжелыми. Прежде всего это гибель и страдания миллионов людей. Серьезный ущерб понесла наука - не только потому, что преследованиям подверглись многие видные ее представители, но и потому, что атмосфера страха, жесткая регламентация и некомпетентное руководство сковывали развитие творческой мысли. То же самое можно отнести и к области культуры. Экономическая и политическая мощь страны накануне войны не могла компенсировать вопиющих недостатков советского образа жизни. На долгие годы само понятие социализма было скомпрометировано в глазах не только многих советских людей, но и мировой демократической общественности.