ИТОГОВЫЙ КОНТРОЛЬНЫЙ ДИКТАНТ - ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О ЯЗЫКЕ

I

СТАРЫЙ МУЗЫКАНТ

Старый скрипач любил играть у подножия памятника Пушкину, что стоит в начале Тверского бульвара. Поднявшись по ступенькам к самому пьедесталу, музыкант трогал смычком струны на скрипке. У памятника сейчас же собирались дети, прохожие, и все они умолкали в ожидании музыки, потому что она утешает людей, обещает им счастье и славную жизнь. Футляр скрипки музыкант клал на землю; он был закрыт, и в нем лежал кусок черного хлеба и яблоко, чтобы можно было поесть, когда захочется.

Обыкновенно старик выходил играть под вечер: для его музыки нужно было, чтобы в мире стало тише. Старик страдал от мысли, что он не приносит людям никакого добра, и поэтому добровольно ходил играть на бульвар. Звуки скрипки раздавались в воздухе и доходили до глубины человеческих сердец, трогая их нежной и мужественной силой. Некоторые слушатели вынимали деньги, чтобы отдать их старику, но не знали, куда их положить: футляр скрипки был закрыт, а сам музыкант находился высоко на подножье памятника, почти рядом с Пушкиным. (162 слова.)

(По А. Платонову.)

II

УТРО В ТАЙГЕ

Тайга дышала, просыпалась, росла.

Сердце мое трепыхнулось и замерло от радости: на каждом листке, на каждой хвоинке, травке, в венцах соцветий и на живых стволах деревьев — повсюду мерцали, светясь и играя, капли росы.

И каждая роняла крошечную блестку света, но, слившись вместе, эти блестки заливали сиянием торжествующей жизни все вокруг.

Еще ни единый луч солнца не прошил острой иглой овчину тайги, но по небу во всю ширь расплылась размоина, и белесая глубь небес все таяла, таяла, обнажая блеклую, прозрачно-льдистую голубизну, в которой все ощутимей глазу виднелась несмелая, силы пока не набравшая теплота.

Живым духом пополнились леса, кусты, травы, листья. Снова защелкали о стволы деревьев и о камни железнолобые жуки и божьи коровки; бурундук умылся лапками на коряге и беззаботно удрал куда-то; костер наш, едва тлевший, воспрянул, щелкнул раз-другой, разбрасывая угли, и сам собой занялся огнем.

Солнце во всем сиянии поднялось над лесом, пробив его из края в край пучками ломких спиц, раскрошившихся в быстро текущих водах речонки. (160 слов.)

(По В. Астафьеву.)

III

ПЕРЕВАЛ

Вопреки предсказанию моего спутника, погода прояснилась и обещала нам тихое утро; хороводы звезд чудными узорами сплетались на далеком небосклоне и одна за другой гасли по мере того, как бледноватый отблеск востока разливался по темно-лиловому своду, озаряя крутые отголоски гор, покрытых девственными лесами.

Направо и налево чернели мрачные, таинственные пропасти, и туманы, клубясь и извиваясь, как змеи, сползали туда по морщинам соседних скал, будто чувствуя и пугаясь приближения дня. Тихо было на небе и на земле, только изредка набегал прохладный ветер с востока, приподнимая гриву лошадей, покрытую инеем.

Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-Гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-Горы, как коршун, ожидающий добычу. Снег хрустел под ногами; воздух становился так редок, что было больно дышать, кровь поминутно приливала в голову. (164 слова.)

(По М. Лермонтову.)

IV

Утром я, выспавшийся, полный свежих сил, вышел на вахту. До чего же хорошо, когда в воздухе разливается запах йода и океан расстилается вокруг, как зеленый шелк.

В свежем воздухе чувствовалась, однако, примесь какого-то странного запаха, и я не мог понять, чем пахнет. Оглядев горизонт, я заметил вдалеке темную полоску, вроде как от набежавшей тучки. Небо по-прежнему сияло голубизной, и все же там, на блестящей поверхности моря, что-то темнело. Подходим к другой глубине или приближается шторм? Теряясь в догадках, я вдруг вижу: навстречу нам мчатся дельфины. В четком строю, то выныривая, то пропадая, они промелькнули по левому борту, и мне показалось, что они бегут, будто спасаясь от чего-то.

Штурман, в течение долгого времени смотревший в бинокль, наконец догадался: нефть! Понятно, какой запах примешивался к свежести океана. Нефтяные разводы встречались нам в плавании не раз, однако такое я видел впервые: впереди было сплошное нефтяное поле. Сначала появились радужные разводы — оранжевые, сине-фиолетовые, затем какие-то серебристые пятна, которых становилось все больше. Вскоре мы увидели: это была дохлая рыба, плавающая кверху брюхом. (170 слов.)

(По А. Соболеву.)

Домашнее задание: упр. 273, 275.